Дикарь – Капитан, а зачем этот человек в шкурах
бегает по берегу, Сара Да, она изменилась. Она уже совсем другая… он вспомнил тех женщин, что были у него Там, до того, как он попал Сюда. Они были такими загадочными. Даже сейчас, после стольких лет, он не мог однозначно сказать, чем же они были в его жизни. Иногда они были так близко, что ему было жарко от их дыхания, но иногда он чувствовал, что никогда не познает их. Он прожил Там 25 лет своей жизни, большую её половину, но так никогда и не узнал ни одну… Он был, для них как игрушка, и это было горько признавать, хотя и они отчасти были для него забавой. У него были знакомые, которые были по настоящему дороги, были такие, от которых он сходил с ума, чувствуя, что кровь наливается ядом. Думая о них, он чувствовал себя самцом, но рядом не мог и шелохнуться. Он мечтал о них тогда, мечтал и сейчас, но была одна, о которой он не позволял себе думать. Она была, как святая. Возможно, это и была любовь, но дураки же люди, если так добиваются Этого чувства. Он не позволял себе думать о ней годами, но все кончилось неожиданно для него. Она ушла с другим. Он был поражен. Он ждал, что умрет от горя, но не почувствовал ничего. Другие переставали его интересовать, так как он испытывал пресыщение, эта же, которая была ему дороже всех, ушла от него непознанной, и ему совсем не было обидно. Возможно, это произошло оттого, что он не считал её своей, а возможно она просто не сумела его заинтересовать. Как бы то не было, но даже здесь он не позволял себе думать о ней. Здесь у него была Сара. Он взглянул на Сару, она снова была молодой, как много лет назад. Её глаза светились, как у тигра, тело напряглось, словно она приготовилась к прыжку. Её набедренная повязка манила его. Ему хотелось сорвать её, но он не мог – он не знал, что под ней. Иногда, во сне, ему снилось, как Сара снимает её. Но он не был уверен, в справедливости того, что снилось ему в снах. Он взглянул на Сару – она чем-то напоминала ему девушку из старой рекламы «Bounty». Сара улыбнулась и растворилась в воздухе. Лишь следы её ног на глиняном полу, да легкий запах, разгоряченного тела напоминали о её визите. Она была прекрасной фантазией, и почти не надоедала, если думать о ней не очень часто. Сегодня был вторник, не её день, потому-то он и решил прогнать её. РобинзонОна была неплохой фантазией, но не единственной. Можно сказать, что она была самой приятной, но сейчас она ему не нужна была. Для себя он решил, что сегодня просто не её день, и упорно не позволял себе заподозрить фальшь. Сейчас она ему была не нужна. Она растаяла в воздухе, растаяли ее следы на полу, растаял пол, растворилась бамбуковая комната, растаял гамак… Он лежал на стволе огромной пальмы. Он называл её елкой. От части в этом отражалась ностальгия по Тому времени, отчасти он так называл её, чтоб не забыть само слово «елка», ведь за то время, что он тут, он уже смог забыл достаточно много. Сколько же он Здесь? Давно. Сначала он считал дни, потом полнолуния, но быстро сбился, стал записывать, но сбился еще сильнее. По его приблизительным подсчетам он здесь был лет 7, хотя сам себе говорил, что только 2. Сегодня вторник, по его расчетам. Где же Здесь? Ответ на этот вопрос должен бы быть более реальным. Ведь он же мог исследовать, этот крошечный остров, затерянный посреди океана. Проблема была в том, что вот уже несколько лет его экспедиции терпели поражение. Джунгли покрывали всю площадь этого острова, кроме горной громады в середине острова. Джунгли были почти не проходимы, а о скалах не стоило и думать. Он путешествовал по кромке берега, иногда делая опасные попытки забраться в глубь острова. После одной из таких попыток, он чуть не умер от укуса. Он несколько дней плутал под темными сводами пальм, борясь с джунглями и со страхом. Путаясь в лианах, обходя стороной болота, избегая встреч со змеями, пауками и всем, что двигалось. Он ужасно боялся змей. Блуждая, он встретил стаю обезьян. Они смеялись над ним сверху, улюлюкали, кидались в него бананами… Он был рад, когда отделался от них. На четвертый день пути нервы начали сдавать. Проснувшись на четвертое утро, он обнаружил рядом с собой огромную зелёную змею. Он сидел посреди поляны и смотрел на лежащую перед ним змею. Змея смотрела на него. Они были напуганы друг другом. Несколько часов прошло в напряженном ожидании посреди джунглей. Он боялся шелохнуться. Ему казалось, что сотни глаз смотрят на него. Он молил бога, чтобы змея уползла, чтобы не пришли снова обезьяны, и чтобы он выбрался на берег. Когда змея уползла, он бегом бросился к берегу. Он бежал, не разбирая дороги. На бегу, не понимая что, делает, он наступил на что-то. Его укусили. Но укус был не сильным. Нога стала ватной, но он не чувствовал боли. Когда он добрался до берега, то он почувствовал себя заново родившимся. Голубая даль океана, показалась ему детской люлькой. Белые тучи – мягким одеялом. Крики чаек – родительской лаской, а плавники акул – погремушками. Но, преодолев одно испытание, он попал в другое. Через несколько часов укус вздулся. Белые воздушные облака надулись и, потемнев, заслонили солнце. Океан посерел. Начался шторм. Остров обмывали потоки воды. Все живое бежало в расщелины в горах, в свои норы, пряталось под листья. Он, изнуренный многодневными скитаниями, мерз и умирал от голода, стараясь укрыться под сводом пальмы от тяжелых капель дождя. Скоро он был вынужден залезть на дерево – водяные потоки превратились в настоящее бедствие. Они несли с собой все, что могли взять. Он видел, как вода свалила вековой ствол. Его дерево чудом миновало подобной участи. Сидя на ветке, он проклиная свою жестокую судьбу. Нога вздулась и горела, словно в огне. Внезапно в черном дупле он увидел пару глаз. На него смотрело маленькое животное, с длинным мокрым хвостом. Взглянув в его глаза он увидел человеческую тоску и какую-то отрешенность. Зверек моргнул, и скрылся в дупле. Больше он не ходил вглубь так далеко. Френк Френк был хорошим парнем, и Робинзон очень любил болтать с ним. И хотя Френка уже давно не было, он часто болтал с ним. Просто вызывал его образ, и они разговаривали. Иногда образ становился настолько реальным, что Робинзон забывал, что Френк уплыл. Иногда это длилось неделями, но чаще Робинзон просто делал вид, что Френк не уплыл. Вот и сейчас он заметил Френка, лежащего на соседнем стволе. На нем была белая хлопковая рубашка, такая же как та, что была одета на Робинзона, когда отец в первый раз взял его в город. – Ну что дружище, как дела? – услышал он смеющийся голос Френка. – Да потихоньку… вот лежу, Дефо вспоминаю… – А что так? Ведь ты ему обязан своим прозвищем… – в голосе Френка слышался смешок. – Не смешно. Хотел бы я, чтоб сейчас он лежал тут, рядом… посмотрел бы, что это такое, необитаемый остров! А то написал… тоже мне! Да его… его… – Робинзон забыл слово «роман», потому запнулся, но потом сказал – его маман полная ерунда! Жизнь того Робинзона полнейший вымысел! На самом деле человек живет не так. Жизнь не просто тяжела и опасна. Она невыносимо тяжела! Она гнетет. Когда жизнь превращается в выживание, человек теряет свое гордое название. Он больше не Человек!.. – Да ладно тебе. Не горячись. Он же… – Френк запнулся, он тоже забывал слова – выдумщик! – Помнишь, вот в «Гиперболойде инженера Гарина» финал? – эту книгу Робинзон читал в детстве, читал ли её Френк он не знал, но был уверен, что да. – Помнишь там Гарин пытался стать владыкой мира, а где-то не острове создать маленькую колонию людей, где – бы они, как первобытные люди могли бы жить, размножаться. Нечто вроде научного эксперимента… почти как у нас, а? – Да.. а в конце, он сам стал жертвой своего эксперимента. – Да, только он был не один, с ним была его возлюбленная. Френк все же был плодом воображения, так что собеседник из него был не очень, да и Робинзон периодически забывал, за кого он говорит… Наступила небольшая пауза, потом Френк спросил: – Там… – А?… – Ведь Гарин хотел создать райские условия для существования человека, да и у Булгакова Мастер получает вечный покой… чем мы хуже них? – Хм… – Ведь ты не испытываешь никаких давлений общества. Ты не зависишь от денег. Остров кормит тебя фруктами и черепашьими яйцами. Солнце светит над твоей головой. Лихорадка пощадила тебя. Чем же тебя не устраивает эта жизнь?… КорабльВ разговорах с Френком проходили дни, часы, годы… Френк подобно Саре приходил и уходил, его фразы повторялись, он был статичен, по крайней мере, он развивался вместе с Робинзоном. Чем-то он напоминал Робинзону своего первого друга, а чем-то второго. Он был похож на всех людей, которых знал Робинзон. По крайней мере, на лучшую их половину. Но сегодня Френк чем-то задел Робинзона. Робинзону больше не хотелось болтать с ним, и он решил проветриться. Спустившись с дерева, он пошел на встречу голубому простору. Чем была его жизнь до того, как он попал сюда? Он вдохнул морской бриз, широко расставив руки. Кто он, успешный ученый? Герой или неудачник? Почему его судьба сложилась так? Кто были его родители. Он привык считать отца образцом, мужчиной, Человеком. Так было легче ставить за него свечу по воскресеньям. Он сам хотел быть похожим на него. Он считал, за этой грубой оболочкой живет нечто очень нежное, доброе и совсем не злое. Но иногда он чувствовал себя полным эгоистом. Так что же он, самый отброс этого мира? Никто никогда не проникал в его душу очень далеко. Да и он не проникал в чужую. Он считал, что знает людей. Пара пьяных откровений, слышанных им, убеждала его в этом. Но собственная скрытность поражала его. Еще живя Там, он часто задумывался над смыслом жизни. В детстве он хотел счастья. Счастья всем! Почти как герой Стругацких. Здесь его жизнь превратилась в выживание. Но вопрос о её смысле все равно достал его. Возможно, Френк был прав, уплыв туда, за горизонт. Он поднял свой взор к горизонту и замер. Он увидел его. Белый, большой, современный корабль шел мимо острова. Он шел совсем рядом, Френк даже видел двух людей, стоящих на белой палубе, остальные, наверное, скрылись от жары в кондиционируемых кабинах. Две точки, одна в белом, скорее всего в фирменной форме, вторая, более расплывчатая, стояли и о чем-то беседовали. Там стояли два человека и беседовали. Но солнце не давало ему разглядеть их. Он попытался закрыть его рукой, он уже открыл рот, чтобы крикнуть, но тут он понял, что никакого корабля нет. Хриплый, слабый крик пронесся над безбрежным зеркалом океана. От этого крика у него застыло всё внутри, ему стало стыдно и ужасно обидно. Внезапно Френк понял, что вспомнил все. Он вспомнил все слова, что забыл, всех людей, с которыми был знаком, своих друзей из двора, родителей. Вспомнил все, что забыл. Всю свою жизнь. Вспомнил свое имя, то, что он и есть Френк, точнее, что Френка никогда не существовало и он лишь так называл самого себя. Вспомнил, что было восемь лет назад. Короткая вспышка, как импульс. Мозг загорелся и тут – же потух. Корабль растворился, как растворились Сара и Френк. Ушел тот мир. Нет больше людей, нет дружбы, любви и тепла, которое так необходимо было сейчас ему. ЭпилогРобинзон сел на песок и заплакал. Он был мужчиной и никогда не плакал. Он уже давно не плакал. Он боялся слез. Плача, он думал: «Ну вот и все. Я сдался. Все. Это конец». Он плакал, и ждал, что же будет дальше? Но эти слезы не обременяли его. Они освободили его. Бешенные встряски всего тела сорвали внутреннюю границу. Он больше не был Робинзоном. Он не был тем заброшенным дикарем, что выживал всю свою жизнь. Он плакал долго. Сначала он не думал не о чем, но постепенно самообладание вернулось к нему. Он стеклянными глазами обвел горизонт и встал на ноги. Он больше не был Робинзоном. Он больше не был тем заброшенным дикарем, что выживал всю свою жизнь. В нем проснулся человек. Он хотел действовать, хотел жить. Это было не так, как когда он блуждал по джунглям. И вовсе не так, как когда он жил в том мире. В нем родился новый человек. Этот человек новыми глазами смотрел на новый мир. Он не знал надолго ли это, но ему не хотелось думать, что это так же бесполезно, как и его мечты. Он медленно шел вдоль линии прибоя. Постепенно его мысли приобретали стройную форму. Он понял, что идет по берегу, и что идя так дальше он всегда придет на тоже место, откуда начал. Он посмотрел на джунгли, на белые пики гор, на синее небо. Этот мир был прекрасен, но сейчас ему нужен был не он. Бескрайний океан лежал у его ног. Он звал, он манил к себе. Ведь там, за горизонтом, есть другие острова и, возможно, там он найдет людей. Ему не нужен белый блистающий корабль, ему будет достаточно найти такой же остров, на котором живет хотя бы один такой же, забытый всеми, Человек. Пускай доплыть почти невозможно, но раз есть шанс найти другого Человека, то он готов рискнуть. Он готов броситься в путь, как сделал это давно в мечтах. Ни медузы, ни акулы не пугают его. Ведь в море есть друзья, дельфины, течения… Он не потонет, раз у него есть цель. И раз его цель столь важна. Он никогда бы не сделал этого раньше. Он не был уверен, что и сделает это потом. Он испытывал острую потребность сделать это сейчас. Сейчас он отказался от всего того, что было с ним раньше, он был в мире с самим собой, и он боялся потерять это равновесие. Он был уверен, что больше никогда не найдет покоя в объятьях Сары, если не решиться порвать с этим сейчас. Соленая волна обхватила его ноги, она звала его с собой, она дразнила его, она… он больше не мог ждать – его час настал. Он в последний раз посмотрел вокруг и бросился вперед. Теперь он точно знал, кто такой Человек.  Дмитрий Соколов
|
Бесшумной
поступью Сара вошла в комнату. Солнечные зайчики, проникающие в комнату сквозь
густые пальмовые листья, заиграли на ее темном теле. Хотя он дремал, он моментально
очнулся, но, не выдавая себя, сквозь прищуренные веки начал наблюдать за
ней. Она была туземкой. Концы черных, как остывшие угли, волос терлись, об
обвисшие, доходящие почти до пупка, груди. Когда он только появился здесь,
она была совсем другая. Молодая, стройная, с бронзовой, не прикрытой нечем,
кроме узкой набедренной повязки, кожей. Маленькие, розовые груди почти горизонтально
стояли, чуть загибаясь концами вверх и равномерно возбуждающе раскачиваясь
при ходьбе, а когда она, словно молодая лань, бежала по кромке берега, вздымая
своими блестящими пятками тучи брызг, сверкая своей молодостью, красотой и
прытью, то ему хотелось сорваться и бежать за ней. 
Сейчас, лежа
на стволе, и глядя на синюю гладь океана, он вспоминал о прошедшем.
Пока он думал, солнце миновало зенит, но жара еще не начала спадать.
Раньше с Френком они часто валялись вот так, размышляя о жизни. Френк
был хорошим парнем. Френк знал много анекдотов. Он мог говорить почти
обо всем, с видом знатока. Он знал больше, и хотя иногда задирал нос,
но его всегда можно было остановить. Он слишком любил жизнь, чтобы жить
Здесь. Однажды он сказал, что больше не будет ждать. Пускай это крушение
перевернуло жизнь, но он все равно будет бороться. Он решил переплыть
океан. Выдолбить лодку было невозможно, и он пустился в плавь. Самоубийца!
Конечно, он не доплыл. Возможно, его съели акулы, а может он просто
выбился из сил… хотя, кто знает? 
